Нефть Brent
$75.17
+1.25%
17
У большинства людей архивное дело ассоциируется с массой старинных документов и вечной пылью – ровесницей этих бумаг. Но именно эти документы позволяют узнать забытое. Почти десятилетие у руля архива Винницкой области находится доктор исторических наук Юрий Легун. По его словам, в фондах ряда учреждений находится огромнейший массив информации, который позволит «закрыть» белые пятна истории областного центра, но ажиотажа среди историков пока не наблюдается.
«Самый древний документ архива области — сверстник иезуитского монастыря. Он датируется 1612 годом и касается села Дяковцы Литинского района»
— Юрий Викторович, расскажите, почему связали судьбу с историей?
— Я отношу себя к «сломанному поколению». Мы росли и формировались в другой стране с ее приоритетами, ценностями, идеалами и жизненными установками. В моем детстве существовало мнение, что престижно получить историческое образование, оно позволяет строить карьеру. При выборе факультета я руководствовался скорее этим.
После окончания 6-й школы в 1984 году я поступил на истфак Винницкого пединститута, а заканчивал его уже с обретением Украиной независимости в 1991-м. Поэтому призрачные планы, которые были на 1 курсе, уже стали неактуальны. Пока учился, изменилась не только страна, но и я… Давайте вспомним, что именно историки стали первыми «фронтменами» митингов, предшествовавших обретению независимости, и изменению мировоззрения людей.
Получив профессию учителя истории и обществоведения, я пробовал искать себя в новых реалиях. Когда стал преподавать историю в аграрном университете, работа меня увлекла. Позже, при написании докторской диссертации, я много ездил по архивам Украины, России и Польши, открывал для себя массу нового. Не имея с пеленок четкой мечты, сейчас я очень доволен, что занимаюсь историей. Скоро исполнится 10 лет, как я руковожу архивом Винницкой области. Это отдельный пласт моей жизни…
— Каким столетием датируется самый древний документ, хранящийся в стенах бывшего иезуитского монастыря?
— XVII-м. Он практически сверстник иезуитского монастыря. Документ от 1612 года касается села Дяковцы Литинского района, родины Михаила Стельмаха. В нем указывается фамилия того, кто владел некими землями.
Уточню, самые старые наши документы, как правило, привлекались к судебным делам, которые рассматривались уже в ХІХ веке. Преимущественно они касались земельных споров. Поясню, в 1800-х между землевладельцами нередко возникали конфликты по поводу принадлежности тех или иных земель. И вот как-то в качестве аргумента одна из сторон судебного процесса предъявила документ, подтверждающий ее право. Сегодня он считается самым древним в нашем архиве.
Системно «выпускать» документы на Подолье стали значительно позже. Когда эта территория отошла к Российской империи, то ее развитая бюрократия требовала документирования всего. Как только государственная машина заработала, количество документов стало резко увеличиваться. По большей части они касаются уездных судов.
— Это верно, что в 1940-х годах большая часть архивных документов была уничтожена?
— Нашему архиву повезло. Он функционировал в годы оккупации, пережил ее без особых потерь. В 1943 году его посещал управляющий делами Рейхсархива. Он объезжал оккупированные территории, в том числе заезжал в Винницу.
Большой массив документов в области был потерян в 1930-е и 1941 году, когда от тогдашней власти поступил приказ уничтожить то, что не должно было остаться потомкам или немцам. Тогда это указание выполняли многие, но непосредственно в винницком архиве его саботировали.
Кроме того, часть нашего архива летом 1941 года эвакуировали в тыл. Когда документы вернули, часть из них оказалась в поврежденном виде. Их перевозили в вагонах, прибыли бумаги, «зараженные» насекомыми. Чтобы предупредить дальнейшее разрушение, использовали дуст – самое популярное на то время средство. Им просто пересыпали листки; сегодня нам это очень мешает.
Из наиболее крупных одномоментных потерь я могу вспомнить лишь пожар в Каменец-Подольском архиве весной 2003 года. Тогда в огне и воде погибла существенная часть истории Подолья.
«В сфере генеалогии в Виннице работает фирма и несколько частных лиц. Архивными документами интересуются не только горожане, но и платежеспособные иностранцы»
— Хранятся ли у вас документы с грифом «Секретно»?
— У нас есть сектор, который занимается секретной работой. По большей части специалисты рассекречивают документы. Проблема в том, что процедура сложная и забюрократизированная. Запрещено лишать грифа целое дело, можно только каждый документ в отдельности. На каждый листок нужно составлять акт.
Разрешается составлять акты на «защищенной» компьютерной технике. Но «защита» стоит таких денег, что мы не можем себе ее позволить. Второй вариант – пользоваться печатной машинкой. В нашем случае это более реалистично.
По моему мнению, в рамках декоммунизации все дела стоило бы признать такими, что связаны с репрессивными органами, и одномоментно рассекретить. У государства на это иной взгляд, поэтому некие второстепенные инструкции стопорят выполнение закона. А ввязываться в борьбу с инструкциями никто не хочет.
Осталось секретных документов немного – около 1 000 дел. Преимущественно они послевоенные. Документы могут касаться обеспечения потребностей военных частей в 1960-х… С точки зрения логики, секрета в этом нет.
— Для историков они не особо интересны?
— Бывает по-разному. Недавно мы рассекретили списки коллаборантов-полицаев Погребищенского района. Местные исследователи с нетерпением ждали этих документов. Преимущественно содержимое засекреченных дел интересно для узкого круга ученых.
— Архивные документы много лет оцифровывают. Какой процент уже можно увидеть в электронном виде?
— Действительно, мы гордимся тем, что являемся одними из пионеров в этом направлении. Уже 8 лет оцифровываем. Кроме этого, мы создали систему прямого свободного доступа к электронному архиву в читальном зале.
Проблема лишь в том, что технически наша система устарела. В конце апреля облсовет поддержал решение о выделении средств на развитие архивного дела. Надеюсь, что мы сможем технически совершенствоваться, чтобы не отставать от других.
К примеру, в Хмельницком начали заниматься оцифровкой гораздо позже, но сейчас наши соседи обладают более мощными серверами и ведут работы гораздо активней.
Интересуетесь процентом? Он мизерный. В архиве хранится 1,5 миллиона дел. Каждое в среднем содержит 250 листов. То есть всего 375 млн. листов. На каждый делается два кадра. Мы сделали 2,5 миллиона кадров. (Получается, что оцифровано 0.33% архивных листов. — Ред.). Работают два копирщика. Выбираем наиболее запрашиваемые дела. Это ускоряет процесс поиска, когда к нам обращаются люди. Не нужно искать бумажный документ, когда есть его электронная версия.
Я считаю, что формирование электронных архивов должно быть приоритетом, но, по факту, это направление развивается преимущественно благодаря инициативе на местах.
— Закон о реституции принят во многих странах Европы. Якобы поляки активно изучают документы в архивах Винницкой области, чтобы найти то, что принадлежало их предкам. Много подтверждений нашли?
— Запросы есть. Формально при обращении люди мотивируют это любопытством. В частных беседах они уверяют, что отлично понимают, что добиваться возвращения имущества предков нет смысла. Интересуются не только поляки. США в подобных вопросах поддерживает еврейское сообщество.
По моему мнению, в постсоветских странах невозможно реализовать такой закон. Слишком много времени прошло, очень много собственников сменилось. Теоретически, может и удастся вернуть отдельные строения, но не думаю, что ради этого стоит принимать в Украине такой закон.
— Рассказывают, что одному из высокопоставленных лиц региона предложили собрать сведения о его родословной за два месяца и 5 тысяч долларов. Часто ли винничане интересуются своим генеалогическим древом?
— В Виннице развито это направление бизнеса. В этой сфере работает фирма и несколько частных лиц. Архивными документами интересуются не только винничане, но и платежеспособные граждане России, США, Израиля и других стран. Людям, занимающимся поиском, приходится тратиться на командировки. Плюс работа отнимает определенное время.
В отличие от других архивов мы сознательно не препятствуем деятельности генеалогов, хотя они и создают нам трудности. Из-за таких постоянных посетителей, у нас очереди на несколько недель.
— Получается, львиную часть своего рабочего времени архивариусы тратят на поиск документов для таких «искателей». Обычный человек, который придет в архив, вынужден месяц ждать своей очереди, чтобы заказать документ…
— Фактически, да. Но у нас нет законных путей им отказать… Генеалоги создают и серьезную проблему для иногородних ученых, которые к нам приезжают. Как ее решить? Ускорением процесса оцифровки.
Позитив я вижу в интересе к генеалогии. В 2003 году я для докторской диссертации собирал сведения о генеалогии селян, и помню, как в Киеве скептически отнеслись к теме. Мол, генеалогия ассоциируется с монаршими, священническими и дворянскими родами. У сельских жителей ее нет. Оказалось, есть. Сегодня же мы наблюдаем, как изменилось восприятие, и люди массово интересуются своим предками. Это прекрасно.
— Что нужно, чтобы узнать свою генеалогию?
— Прежде всего, расспросить у самых старших членов семьи о предках – даты и места рождения. Любая информация потом может «выстрелить». Я так поступал… Затем, некую информацию послевоенного времени можно узнать в РАГСах, но так или иначе, а придется обращаться в архивные учреждения, где кропотливо «разматывать клубок» истории.
Например, вы знаете, как звали прабабушку. Начинаете исследовать записи браков в селе, где она жила. Находите, а там указывается, сколько ей было лет на момент замужества. Вычисляется год рождения. Тогда ищите записи рожденных в конкретном году, и выясняете, как звали ее родителей. И так шаг за шагом…
Как «далеко» можно зайти? Это зависит от региона. На Винничине – до середины XVIII столетия. В 1795 году при Российской империи была первая на наших землях перепись населения. Значительная часть документов по Подольской губернии сохранилась в Виннице и Хмельницком. От даты переписи можно отнять возраст предка и выяснить, когда он родился.
По некоторым селам, которые во времена Речи Посполитой, были казенными, сведения за более ранний период можно найти в Варшаве. Но это лишь 5-10% сел Подолья. Часть частных архивов польских магнатов за XVIII век сохранились в Кракове.
«В Киеве лежит фонд винницкого магистрата XVIII столетия. Это 65 дел. Наверное, последним, кто их читал, был Валентин Отамановский»
— Какие расхожие убеждения винничан удалось опровергнуть благодаря найденным в архиве документам?
— В нашем случае этот вопрос ведет в тупик. У винничан слишком мало убеждений об истории города, чтобы их опровергать. Она практически не изучена. Я бы сказал по-другому, мы скорее формируем новые убеждения.
Благодаря энтузиазму А. Федоришена и других создается бренд «Винница — временная столица УНР». Он основан на изучении документов 1918-20 годов. Есть иные странички истории нашего города. Они нуждаются в своих исследователях и популяризаторах. Почему-то считается, что нет документов… Есть. По XIX столетию большая часть находится в российских архивах – Санкт-Петербурге и Москве.
Вместе с тем, в Киеве лежит фонд винницкого магистрата XVIII столетия. Это 65 дел. Наверное, последний, кто их читал, был Отамановский, местный историк и краевед. Получается, что 250 км для современных винницких историков является непреодолимым расстоянием. Да, документы написаны на польском языке. Нужно потратить не один год, чтобы разобраться.
В Виннице лежат протоколы собраний городской думы начала ХХ века. Раздумываю над тем, чтобы оформить грантовый проект для оцифровки этих документов. Имеется и огромная база городских нотариусов того времени, а ведь именно они документировали всю жизнь Винницы. Опять же, пока этот массив никого не заинтересовал.
— Вы являетесь одним из тех, кто «реанимировал» старинный винницкий герб. Бытует версия, что желто-голубой флаг некогда был символом средневекового Хазарского каганата. Сейчас некоторые политики хотят на региональном уровне придать статус официального и красно-черному флагу, как символу борьбы за независимость. С точки зрения истории они правы или заблуждаются?
— Воздержусь от оценок в заблуждениях. Не могу утверждать относительно знамен Хазарии. При этом уточню, что вопросы символики очень важны. К сожалению, у украинцев как нации не сформировано надлежащее отношение к ним. Мы не всегда осознаем значение идей, а многие свято убеждены, что бабло все побеждает.
Недооценка идеологии – характерная черта украинцев, в отличие и от поляков, и от россиян. Олицетворением идей являются символы. Поэтому к ним следует очень взвешенно и осторожно относиться. Пренебрежение приводит к серьезным потерям. Давайте возьмем пример наших северных соседей белорусов. Став президентом, А. Лукашенко восстановил герб и флаг советской Беларуси. С точки зрения исторической перспективы, они добровольно отказались от огромнейшего наследия Великого княжества Литовского, сердцем которого были именно белорусские земли. Литва этим воспользовалась и «забрала» этот бренд.
Еще 25 лет назад, когда на футбольном матче появился восстановленный герб Винницы, горожане его не восприняли. Сейчас не воспримут другой. К этому привыкли…
«Волна» по признанию красно-черного флага нуждается в дискуссии. Сначала – на профессиональном уровне в среде ученых, а потом в обществе в целом. Понятно, что это партийный символ, используемый частью ОУН, которую позже стали называть «бандеровцами». «Мельниковцы» воевали под другим – синим – флагом.
Примеры, когда партийные символы становились государственными, история знает. Это СССР, КНР, Вьетнам, фашистская Германия… Повторюсь, обсуждение очень важно, чтобы понять настроения всего общества. Известно, что не все поддерживают эту идею. Хотя бандеровцы и заходили на территорию Винничины, но максимальной поддержкой их символика пользуется все же в западных регионах.
— Этот символ активно использовался на Донбассе добровольческими подразделениями…
— Основную тяжесть войны все же взяли на себя ВСУ, которые несут службу под государственным флагом. Поэтому опять же сначала нужно заняться изучением и дискуссией, а потом принимать решения. В Виннице, насколько я понял, тему даже не спешат обсуждать.
Более того, создается впечатление, что вопрос заполитизирован. Мы видели, как на одной сессии облсовета отдельные фракции поднимали эту тему, а на следующей будто забыли о ней.
— Наверное, не досуг… Чем увлекаетесь помимо истории и архивного дела?
— Когда-то любил рисовать. К сожалению, сейчас это практически не удается. Стараюсь больше времени проводить с семьей. Мы любим путешествовать. Признаюсь, если я несколько месяцев сижу на месте, ощущаю некий дискомфорт.
Игорь ЗАИКОВАТЫЙ
