Нефть Brent
$73.30
+3.08%
4
На Винничине достаточно много водоемов, но сама рыбная отрасль десятилетиями находилась в тени. При этом она использовала свои «схемы». По словам начальника Управления Госагентства рыбного хозяйства в Винницкой области (Винницкого рыбоохранного патруля) Алексея Ягельского, некоторые из них удалось разрушить. Не все и не полностью. Даже если факт нарушения очевиден, есть примеры того, как суд его не замечает.
«У меня был случай, когда старый знакомый спросил, помогу ли, если его поймают на нарушении. Я ответил, что готов лишь вместо него заплатить штраф»
– Алексей Александрович, что привело Вас, юриста по образованию, в рыбопатруль Винницкой области? Почему решили кардинально изменить вид деятельности?
– Начну с того, что я родился и вырос в Виннице. С 18 лет был связан с юриспруденцией. После окончания Одесского национального юридического университета я работал госисполнителем. Было интересно. Случалось всякое. Сидели в засадах, ловили должников, описывали имущество.
Потом стал помощником судьи Ленинского районного суда, после чего был помощником судьи Винницкого апелляционного суда. Эта работа заключалась преимущественно в том, что ты, сидя в четырех стенах, занимаешься сугубо бумажной работой. Мне повезло с судьями. Они оказались профессионалами своего дела с высокими моральными принципами и принимали только законные решения. Когда я узнал, что «мой» судья собирается уходить в отставку, стал искать другую работу. Узнал о создании новой структуры и конкурсе.
На смену Управления охраны использования и восстановления водных биоресурсов и регулирования рыбальства создавалось Управление Госагентства рыбного хозяйства в Винницкой области (Винницкий рыбоохранный патруль). Как человек, который хочет себя реализовать и изменить что-то в лучшую сторону, подал документы на вакантную должность начальника нового управления. В октябре 2017-го меня утвердили.
О коррупции в рыбоохране многое доводилось слышать. Говорят, что рыба гниет с головы… Поэтому я решил, что только возглавив региональный орган, можно насаждать «свою политику» и изменить ситуацию. На сегодняшний день изменения ситуации с браконьерами на водоемах очевидны. Изменилось и отношение к инспекторам и самой службе.
– Вы имеете в виду, что исчезли коррупционные составляющие?..
– Более того, добавлю, что когда я только начинал свои реформы, полагал, что довольных этим будет больше. Оказалось, что все наоборот. Людям нравились незаконные теневые схемы в предыдущей организации. Мы же изначально сказали, что теперь все будет «по закону». Поначалу ощущали сопротивление, но сейчас к тому, что договориться ни со мной, ни с моими подчиненными нельзя, уже привыкли.
– От большинства сотрудников прежней рыбоохраны пришлось отказаться?
– Был проведен прозрачный конкурс. Кроме знания законов и специфики, мы отбирали работников по психологическим, моральным качествам, и учитывали то, чем конкурсант занимался ранее. Не скрою, по собственным неофициальным каналам узнавали о том, как кандидат работал ранее. Те, за которыми тянулся «шлейф» непорядочности, не прошли конкурс, хотя знали работу. К концу декабря 2017-го мы полностью набрали инспекторский состав.
– Прошло больше года. Насколько изменились показатели работы управления?
– Колоссальное различие… Госрыбагентство передало полномочия от бывшего управления Винницкому рыбоохранному контролю 11 января 2018-го. За первый год работы зафиксированы свыше 1300 нарушений правил рыбной ловли, штрафов мы выписали почти на 198 тысяч гривен, а убытков природе насчитали на 922 тысячи.
Если сравнивать показатели 2018 года с таковыми предыдущего, то нарушений мы выявили на 276% больше, штрафов выписали на 319% больше, а ущерба – на 1200%… Рыбы у браконьеров изъято на 400% больше, а орудий лова – на 570%.
Так вот, я могу сказать, что приход на руководящую должность человека, знающего законы, но не из «системы», и имеющего конкретную цель навести порядок, дает положительный результат. Да, есть еще один важный момент – обеспечение. Раньше инспекторам нужно было самим искать топливо, запчасти к технике и многое другое. Сейчас же нас всем обеспечивает центральное руководство. Нет необходимости брать топливо у браконьера, закрывая глаза на его деятельность.
Более того, я и сам не иду на кулуарные договоренности с потенциальными нарушителями, и если узнаю, что на такие контакты идут другие, стараюсь пресекать, вплоть до увольнения.
– Такие случаи были?
– Дважды. За руку не поймали… Раньше инспекторами брали местных жителей. Я же отказался от того, чтобы за порядком в районе следил тот, кто там живет. Кроме того, я сформировал группу «внутренней безопасности». Неофициально… Она и помогла выявить, что в Бершадском районе инспектор из местных пособничал незаконной продаже рыбы. Он сам признался, что не может помешать своим родственникам.
У меня также был случай, когда старый знакомый спросил, помогу ли, если его поймают на нарушении. Я ответил, что готов лишь вместо него заплатить штраф. При этом иногда мы можем лояльно относиться к нарушителям, которые впервые попадаются и каются, признавая, что по незнанию нарушили, а именно выписываем им предупреждения и проводим превентивную работу. Поэтому не стоит думать, что мы работаем только на показатели. Для меня лучший показатель – признание людей того, что мы поступаем по справедливости и закону.
– Неужели с Вами не пробовали договориться, скажем, промысловики? Сколько предлагали за лояльность?
– Когда только начинались разговоры с намеками о «помощи», я их пресекал. До озвучивания сумм речь даже не доходила. Уточню. Как только меня утвердили в должности, я собрал промысловиков, пояснил свое видение о законной, честной работе и попросил в случае «давления» на них со стороны инспекторов сообщать мне о таких фактах, чтобы они знали, что незаконно и без нарушений их никто наказывать не будет.
– Якобы на стадии назначения Вас на должность некие народные депутаты от Винничины были против, а после они не пробовали повлиять?
– Ко мне парламентарии не обращались. Пробовали только промысловики.
– Именно промысловиков якобы подозревают в том, что они «химичат» с объемом вылова. Удавалось зафиксировать такие факты?
– Однажды в июне 2018-го отрабатывали Ладыжинское водохранилище… Перед тем как рыбак выходит на лов, он обязан записать в журнал учета вылова водных биоресурсов время, дату, место и какие сети берет. А затем на рыбоприемном пункте в Степашках взвесить улов и опять же записать вес. То ли по незнанию, то ли преднамеренно, это установит суд, рыбаки не записали выход. И попались.
О нашем рейде знал только я и один сотрудник, остальные оставались в неведении, куда едем. Так вот, когда мы засекли промысловика, и он поднял сети, то в них оказалось 260 кг рыбы, это, согласно государственных такс, примерно на 650 тысяч гривен. Потом мы посмотрели журнал за предыдущий день, там было указано, что при таком же количестве сеток вылов достиг 8 (!) кг, что явно не отвечало действительности. Не может быть такой разницы. А то, что промысловики уменьшают вылов, наносит убытки государству.
– Если промысловик работает на едином налоге, для чего ему скрывать вылов?
– Чтобы выловить гораздо больше, чем ему разрешено… Выдавая разрешительные документы, предпринимателю ставится годовая планка вылова, которую он не может официально превысить. Чтобы обойти лимит, занижаются показатели в отчетности.
Скажу больше, наши материалы попадают в суды, где крайне сложно пройти даже первую инстанцию. В случае с промысловиком, о котором рассказывал, не можем даже приступить к тому, чтобы Гайсинский райсуд начал рассмотрение дела по сути, хотя прошло уже почти 6 месяцев. Заседания по разным причинам откладывались.
Кстати, с этим же промысловиком была и другая интересная ситуация. На Ладыжинском водохранилище в садках разводят русского осетра. Это производство перевезли из Донецкой области в связи с боевыми действиями. Не знаю причин, но прорвался садок и больше 20 особей «ушли» в свободное плавание.
Так вот, тогда в сетях промысловика мы нашли и одного осетра. Инспектор предложил ему выпустить краснокнижную рыбу, но тот отказался, сказал, что это его рыба. Тогда еще вызывали полицию и осетра передали владельцу. Опять же суд нарушений в этом не увидел.
Что касается других аналогичных историй, то не так давно мы проиграли дело по «шаргородскому» случаю. Суд не признал очевидный случай браконьерства. Честно говоря, получается казуистическая ситуация. Если мы в рамках своих полномочий проводим проверки и находим нарушения, а суды потом становятся на сторону нарушителей, то логично, что возникает вопрос, а законны ли проверки?.. Мы отстаиваем интересы государства, тратим его средства, но в конечном итоге все решает суд. Решения Фемиды вызывают массу вопросов.
С другой стороны, обычные рыбаки довольны. Иногда они сами благодарят за нашу работу. У нас за год работы много благодарностей и грамот от сельсоветов, разных организаций… Как-то был случай, когда я находился с инспекторами в рейде, на том же Ладыжинском водохранилище, один дедушка попросил нас подойти к берегу, пожал мне руку, поблагодарил нас за работу и рассказал, что наконец-то стал ловить крупную плотву, которой 10 лет не было, а раньше попадалась только мелочь размером в ладонь.
Почему рыба смогла вырасти? Мы стали контролировать промышленный лов и не позволили забирать маломерные особи. Для каждого водоема научные институты разрабатывают режим, включая тип и размер сетей, чтобы, во-первых, не вылавливать маломерную рыбу, а во-вторых, чтобы объемов зарыблений промысловиками хватало им и обычным рыбкам-любителям. Кроме того, не стоит забывать, что рыба нужна как природный мелиоратор и санитар, который чистит воду. Это уже экологическая составляющая.
«Когда наши сотрудники стали ходить с проверками, работники торговли были очень удивлены этому. Они даже не подозревали, что есть такая служба»
– Разработанный для промысловиков режим ловли предусматривает не только вылов, но и зарыбление. На нем тоже «химичат»?
– Сейчас наши ихтиологи присутствуют не только на спуске зарыбка в водоем, но и его, погрузке и взвешивании в местах разведения, загрузки. Мы стараемся все этапы контролировать под запись видеокамеры. Даже ездили и в Херсонскую область, где функционирует специализированное хозяйство по рыборазведению, откуда завозили малек для зарыбления Южного Буга в пределах Винницы.
Как было раньше? По документам – все в порядке. По слухам, пользователям водоемов верили на слово, что они проводят зарыбление добросовестно, хотя в действительности все экономили на этом. Я поломал эту практику.
К тому же я объяснял промысловикам, в чем их выгода от зарыбления. Рынок свежей рыбы ограничен. Лишнюю не продашь. А чем больше малька в водоеме, тем больше будет становиться взрослых особей. Меньше выходов на лов – экономия на топливе и рабочей силы. Меня услышали. В 2018 году зарыбили водоемы Винницкой области на 70% больше чем в прошлом году, а раньше план «реально» и на половину не выполняли. 88 тонн малька толстолоба, карпа, щуки, карася, белого амура и судака выпустили в водоемы общего пользования Винницкой области.
– Вы говорили о росте выявлений фактов браконьерства. Были ли случаи, когда нарушители оказывали силовое сопротивление?
– Все инспекторы вооружены. Оружие у них боевое. И браконьерам об этом известно. Понимая, где могут быть провокации, привлекаем полицию. Если же инспектор сталкивается с неадекватным поведением браконьера и понимает, что своими силами может не справиться, то обычно вызывает правоохранителей.
– Были случаи применения табельного оружия?
– Нет. Однажды довелось применять газовый баллончик. Тоже в Гайсинском районе. Компании рыбаков не понравилась проверка суточной нормы вылова. Возник конфликт, который был красиво «потушен»…
– Часто приходится слышать жалобы людей на то, что арендатор сельского пруда не позволяет никому ловить, хотя по закону с удочкой сидеть можно. Как рыбакам поступать в таком случае?
– В каждом договоре аренды, дающем право на использование водоема, прописаны конкретные условия и обязательства. Это не только лов рыбы, но и водопой скота, и место для купания. Статьей 13 Конституции доступ к водоему гарантирован всем гражданам. Арендатор может ограничить права граждан отдельным участком для рыбалки, если это содержится в договоре.
Так вот, если в договоре нет ограничений, то любой человек может ловить удочками всех видов с общим количеством крючков не больше пяти на одного рыбака где угодно. Кроме того, до заключения договора аренды в селах должны пройти общественные слушания, на которых обговариваются условия передачи водоема местной общиной, где должны установить все разрешенные места.
Если арендатор нарушает права людей, обращаться следует в полицию. Мы же только можем проверить подлинность документов и законность их выдачи. Точно так же при незаконном вылове рыбы посторонними арендатору нужно обращаться в полицию.
– Как правило, большую часть нелегально выловленной рыбы реализуют на рынках. Не проверяете их?
– Проверяем. Между прочим, когда наши сотрудники стали ходить с рейдами, работники торговли были очень удивлены этому. Они даже не подозревали, что есть такая служба. Я думаю, что если перекрыть сбыт, то уменьшится и само браконьерство. Поэтому реализации мы уделяем большое внимание. Проверяем происхождение рыбы, но, увы, порою сталкиваемся с мошенничеством. Есть арендаторы, которые выдают «липовые» документы на происхождения браконьерской рыбы. Был случай на базаре Турбова, когда, человек продавая 10-килограммового сома, будто бы выловленного у него в пруду, предоставил документы на аренду водоема в 0,8 га, фактически лужа, с полутораметровой глубиной. Где априори такая рыба вырасти до таких размеров не может.
– Куда деваете изъятую рыбу?
– Преимущественно отдаем на хранение самому нарушителю, потому что холодильников у нас нет. Если суд признает вину, то нарушителю придется возместить ущерб государству и заплатить штраф.
– У Вас в кабинете висит портрет Жака-Ива Кусто. Случайно? Вы вообще любите рыбалку?
– Нет. Я его повесил не случайно. В детстве я не пропускал ни одной его передачи по воскресным утрам. Возможно, он привил мне любовь к воде и водным обитателям. И рыбалку я люблю, обычную поплавковую.
– В таком случае и шахматная доска с фигурами на сейфе тоже символичны?
– Конечно. С шахматами я на «ты». Играть я научился еще в 6 лет, это было в поезде «Винница – Гайворон», который очень медленно преодолевал путь в 80 км к моей бабушке. До сих пор люблю сыграть «партейку».
– Чем вы еще увлекаетесь?
– Сейчас хожу в спортзал, стараюсь поддерживать спортивную форму. Теперь моим главным увлечением стала работа, в свободное время выезжаю на природу. Я очень люблю природу, это мне с детства привил мой дедушка, он был начальником лесосеменной станции и постоянно брал меня с собой на выезды в лес.
Кстати, в подвальном помещении управления планируем оборудовать собственный спортзал для сотрудников, чтобы они могли заниматься бесплатно.
Игорь ЗАИКОВАТЫЙ
